Главной темой рисунков детей есть любимые их — мать, отец, братья, сестры. В том тайна картин наших Предков в домах древних их.

Фамилии всех, кто опорен истории — с тем и велик для нас, — носят мистический смысл. Таковы есть Ньютóн и Эйнштейн — две фамилии, яcно являющих связь сих мужей Делом их.

Океан как планета и житель ее в книге Лема «Солярис» — Луна, Мена (греч.), мира Мозг и ментальности Суть.

Книга Лема о странствиях в Космосе Ийона Тихого тайну несёт в себе: дивное имя Ийон. Вот разгадка ее.

В науке, познании Мира людьми для людей, нет в день сей Человека как сердца ее.

Вперя взор свой в космический мрак, человек наших дней зрит в бездонной сей тьме свою гибель. Ему невдомек, что из этой-то тьмы он возник как из Лона и что пустота её зева есть свойство Утробы, пустой лишь как Место детей ее, а темной, ибо взор наш не раскрыт встречь Огню, коим есть зрячим Мир.

В познании человеком своей истинной природы есть главная трудность, мешающая ему добиться успеха. Она состоит в отсеченности нас, зрящих, от своей Глуби — Состава, каким мы есть то, что мы есть. Так составом воздушного шара есть воздух, объем его: нет его — шар мертв; состав капли взятой из океана воды — океан весь. Забыть то велел Аристотель, науки родитель, в Познании отдавший роль Мира целого — зримому, бренному миру, отвергнув Состав его, Вечность как тайное смертным очам.

С поры Аристотеля, Вечность поправшего бреньем как Небо Землей (ведь счел он Вечность прахом), Познанье утратило Суть свою — Мир, наше Я. Вернуть нам его — сердце услышать свое: там — Причина. Что шепчет она?

Человек, что вполне образован, есть ставший Собой, Суть изведав свою.

Активно борясь с чуждым Истине ученьем Аристотеля, Галилей в рознь себе стал столпом его главного детища — гелиоцентрической системы мира.